Экосистема Кремниевой Долины. Часть 3. Корпоративные венчурные фонды

Недавний тренд – корпоративные венчурные фонды. Еще 5-6 лет назад у корпораций практически не было такого.Ну может 2-3 таких венчурных фонда было. Сейчас их 500-600 и каждый год количество увеличивается.

Мы приезжаем на конференцию, где собираются эти корпоративные венчурные фонды – все время новые лица, новые люди. Спрашиваем «В кого вы инвестируете?», а они отвечают: «еще не знаем, только смотрим».

А суть вот в чем. Компания Kodak когда-то была монополистом в фотоиндустрии: в Америке это было 99,9%, еще была Фуджи в Японии. Отличная компания, продавала все, прибыль миллиарды долларов – все классно. У них была маленькая лаборатория, в которой они сидели-творили. И вот в этой лаборатории они сотворили цифровой фотоаппарат. Прибежали к своим начальникам и говорят: «Смотри, что мы сделали, какая классная штука». А начальники ответили: «Вы с ума сошли? А как же наша пленка? Бумага? Вы хотите вот этой штукой убить весь наш рынок?!».

Лабораторию разогнали, ребята пошли работать кто-куда. Через 10 лет Корпорация Kodak прекратила свое существование.

И в индустрии это теперь называется “эффект Kodak”. Для венчурного инвестора кошмарный сон – пропустить какую-то компанию, которая выйдет в IPO или куда-то там взлетит. Не просто придет твой конкурент, которого ты уже знаешь. А придет какой-то мальчик, который уничтожит всю индустрию и на этом твоя компания закончится. И поэтому возникает такое сумасшествие, когда большие корпорации занимаются тем, что постоянно ищут и внедряют инновации-инновации-инновации.

Корпорации пытались создавать стартапы внутри себя, но это не работает. Потому что культура совсем другая. Да, у Google получается что-то делать, но в большинстве случаев это все-таки практически невозможно. Поэтому корпорации стали создавать свои корпоративные венчурные фонды.

Они говорят: “О, отличная идея! Наша цель – тоже зарабатывать деньги”. Но на самом деле это полная ерунда, им совершенно все равно. Главная цель – найти те самые идеи и те самых технологии, которые потом их убьют или каким-то образом помешают. И они инвестируют в эти компании. Иногда, чтобы их “убить”, но чаще скорее с целью интегрировать их в свои компании и дальше развиваться.

Такие инвестиции для корпорации с их прибылью – несущественное дело, по сравнению с риском. Поэтому в этом аспекте они деньги не считают.
Чем отличаются обычный и корпоративный венчурный фонды

У венчурного фонда есть инвесторы, так называемые лимитед партнеры. Партнеры с ограниченной ответственностью. Это могут быть огромные пенсионные фонды, это может быть тот же Стэнфордский университет. Это могут быть просто индивидуалы, которые грубо говоря «скинулись». Дальше есть менеджеры, которые, кстати, тоже часто являются инвесторами – соинвесторами. Эти менеджеры управляют.

Разница с корпоративным венчурным фондом в том, что в последнем есть только один инвестор в фонд – это сама корпорация. И такие корпоративные венчурные фонды запускают все больше и больше. Если 5-6 лет это были единицы, буквально меньше 10, то сейчас это 500-600 фондов.

Практически все большие компании приезжают в долину в поиске стартапов, которые могут как-то повлиять на их бизнес. Иногда для этой задачи нанимают менеджеров из других фондов.

Если стартап хороший, то за него идет борьба. Потому что стартапов много, а хороших стартапов очень мало. Это еще одна причина по которой принято, чтобы в стартап входило несколько фондов, как правило 2-3-4.

Здесь есть такое понятие “копитишн”: от “cooperation” (сотрудничество) и “competition”(соревнование). С одной стороны ты соревнуешься, но с другой стороны – сотрудничаешь. Все партнеры друг друга знают, они делятся сделками. Один получил сделку, может позвонить другому и сказать «давай вместе проинвестируем». Потому что у всех своя экспертиза, каждый может помочь чем-то своим.

За наставничество инвесторы почти ничего не получают. Они чаще всего глубоко вовлечены в компанию и берут небольшую часть в виде 1-2%. Как правило, поскольку у менторов есть деньги и они инвестируют в компании, то потом помогают этой компании как части своих инвестиций.

В целом здесь полная открытость: люди помогают друг другу абсолютно бесплатно. Ты можешь просто даже не то чтобы позвонить своему знакомому. А через знакомого найти какого-то эксперта по твоей теме, пригласить его на кофе и позадавать ему вопросы. И это абсолютно нормально. Потому что если он поможет тебе, то завтра так может случиться, что ты поможешь ему.

Например, тут компании и стартапы никогда не просят подписать договор о неразглашении NDA. Ни один инвестор, ни один потенциальный ментор не подпишет такое, потому что стартапов, которые к нему приходят – тонны. Все венчурные фонды, как правило, довольно маленькие. От 5 до 10, ну максимум 15 человек. И все эти люди сами занимаются сделками, сами их находят. Ну может быть один секретарь, чтобы календарь регулировать, 1-2 помощника. Но в целом, это люди, которые сами глубоко разбираются в теме, сами знают, что им нужно, сами охотятся за стартапами или если стартап к ним приходит, они сами хотят с ним работать.

Как работает венчурный фонд
Чаще всего в фонде 6-8 человек. Они инвестируют в 2-3, максимум 4-5 компании. Сначала просматривают около 1000-1500 сделок в год. По принципу воронки: 1000 компаний отсмотрели, часть отбрасывается на первом этапе, потому что полная фигня. Дальше более интересные варианты, которые уже более серьезно смотрят, потом встречаются со стартаперами. И на каждой стадии идет отсев. Это как устраиваться на работу. И в результате остается 2-4 компаний, в которые вкладывают деньги.

Небольшое отступление

У нас была веселая история, когда несколько лет назад приехали представители “Роснано”. И мы их отвели в один из фондов, в котором 8 партнеров. Это один из крупнейших фондов, вот прям самый-самый. Был ланч, представитель Роснано рассказывал про фонд, сколько они сделок делают, сколько денег вкладывают: - Ну, например, 1000 сделок в год. А один из партнеров этого крупного американского фонда спрашивает: «Хорошо, а сколько у Вас человек?». Представитель Роснано гордо говорит: «450».

А партнеры фонда начинают хохотать, потому что их всего 8 человек и они рассматривают такое же количество сделок, как и те 450 и столько же практически денег инвестируют.

Это не для того, чтобы кого-то обидеть. Здесь совсем другая культура. В России если у тебя фонд, значит должно быть круто, много народу, все должны бегать, что-то делать. А тут наоборот – чем меньше народу, тем лучше. Потому что у них понятие прибыли очень развито. Все элементарно: зачем мне делить прибыль с большим количеством бездельников. Люди здесь четко считают продуктивность.

Даже если фонд уже знает в кого они проинвестируют, они все равно будут мониторить рынок и смотреть на все стартапы. Потому что самое страшное для них – пропустить какую-то компанию, которая повлияет на их бизнес. Есть очень успешные фонды, которые могут себе позволить у себя на сайте опубликовать список компаний или отраслей, в которые они не инвестируют.

Срок жизни фонда
Каждый год фонд набирает 3-5 новых компаний. Срок жизни фонда от 7 до 10 лет. Инвесторы, как правило, сидят в совете директоров. Невозможно сидеть в совете директоров всех стартапов, которые ты проинвестировал, потому что это реально серьезная работа. Поэтому повторяем: стартапов 2-3, максимум 5. Налажен постоянный контакт с компанией, фонд постоянно узнает, что происходит. Не то, чтобы инвестор руководит компанией или говорит основателю что делать. Ни в коем случае, но он очень помогает.

Почему жизнь фонда 10 лет? Рано или поздно компании умирают. Это естественный процесс, статистически нормальное дело. Если у тебя 10 компаний, несколько из них точно умрет, даже не переживай. 1-2 продадутся. Если одна выйдет на IPO или очень хорошо продастся, она сделает весь твой фонд и сделает прибыль фонда. Поэтому сначала инвестор начинает со всех, а потом фокусируется на какой-то одной-двух компаниях. Все свои силы в это вкладывает.

Компании на самом деле списывают направо и налево. Например, большие фонды типа Sequoia Capital даже смотреть не буду на стартапы, которые теоретически можно продать за 100 млн. Это для них потеря времени. Если компания не продастся за миллиард, то ее просто списывают и до свидания.

Если у тебя компания не удалась, это не значит что ты криминал какой-то совершил. У тебя конкуренция, мало ли, в жизни все происходит. За одного битого двух небитых дают. У Макса Левчина за спиной было 4 неудачных стартапа, когда в его PayPal проинвестировали. Инвесторы знали: он себе уже шишки набил за деньги кого-то другого.

В какие стартапы инвестируют фонды

Ивесторы – спецы в своей индустрии. Они очень хорошо знают что в ней происходит. Они уже все для себя изучили и как правило, при выборе работают две вещи.
Первое – когда они сами знают, кто им интересен. Они идут в эту компанию и говорят «давай мы тебя проинвестируем». Например, на конференциях присматриваются, но сразу денег не дают, а поддерживают связь, наблюдают за развитием. А когда компания подрастет, то к основателю уже приходят с предложением.

Второе – инвестируют в тех, с кем уже знакомы, с кем работали. Ты с человеком прошел огонь и воду, и медные трубы и знаешь – не получилось, но если человек приходит к тебе с новой идеей, ты в него проинвестируешь. Или в фонды часто приходят через кого-то, через портфельную компанию этого фонда. Если ко мне приходит основатель компании, которого я проинвестировала и говорит «посмотри на вот этот стартап». Даже вопросов нет, я буду очень серьезно на смотреть.

А если получу емейл от кого-то непонятного, то посмотрю, конечно, но вскользь, по диагонали. А если мне приведет в компанию тот, кого я знаю и кому доверяю, то я буду смотреть более серьезно.

Нет трендов, нет одной индустрии, в которую вкладывают все. Есть взять людей, которые инвестируют в блокчейн и криптовалюту, они скажут, что именно это является трендом. Возьмете другую компанию, они будут говорить так о своей отрасли. Каждый инвестирует в свое и каждый специализируется на своем.

Понравилась статья? Сохраните ее себе
Читайте также
Customer Success: как компании США возвращают клиентов
Customer Success особенно важен в SaaS-компаниях (software as a service), которые работают по подписке. Когда бизнес-модель меняется и клиент платит не сразу миллион, а каждый месяц по чуть-чуть, становится очень важно, чтобы в следующем месяце он никуда не ушел и оплатил новый период. Это меняет фокус и процессы. Так выросла роль Customer Success.
История Илона Маска и его компаний: От близости к банкротству до колонизации Марса
Плейбой, миллионер и филантроп — известный факт, что прообразом киношного Тони Старка был Элон Маск. Редакция ЦП решила вспомнить все взлеты и падения известного предпринимателя — от несостоявшегося запуска первой компании в 12 лет и близости к банкротству до заключения контракта с NASA и амбициозных планов по исследованию и колонизации Марса.

Первые проекты 
Первой компанией, которую основал Маск, стал стартап Zip2. Предприниматель запустил проект вместе со своим братом Кимбалом в 1995 году. Zip2 производила программное обеспечение, дающее новостным изданиям возможность размещать контент в интернете и предлагать своим клиентам дополнительные платные сервисы. 

Одним из инвесторов компании стал фонд Mohr Dawidov Ventures. Партнеры фонда начали планировать перепродажу Zip2, но Маск убедил их, что её потенциал ещё не до конца раскрыт, и в перспективе стартап может стоить больше. 

В число клиентов Zip2 входили такие издания, как The New York Times, Pulitzer Publishing. В 1998 году руководство компании объявило о грядущем слиянии с CitySearch. Сделка так и не была закрыта, а через год — в 1999 году — стартап выкупила организация Compaq, заплатив за Zip2 $304 млн. Элону Маску, доля которого в компании на тот момент составляла 7%, досталось $20 млн. 

Элон Маск стал миллионером в 28 лет. 

Примечательно, что программировать Маск научился в 10 лет — а в 12 уже продал собственную игру-стрелялку Blast Star за $500. Он даже хотел организовать собственный бизнес по производству аркад, но не смог получить на него официальное разрешение.

Tesla 

В 2004 году Маск инвестировал в производителя электрокаров Tesla $70 млн личных средств и возглавил совет директоров компании. 

Первым автомобилем, выпущенным компанией, стал Tesla Roadster. В его основу был положен автомобиль Lotus Elise, выпускавшийся компанией Lotus Сars. Инженеры сменили всю «начинку» машины, а на место бензинового двигателя установили 6381 аккумулятор. 

Начало серийного производства Roadster было запланировано на сентябрь 2007 года, но оказалось, что себестоимость автомобиля намного выше, чем его запланированная рыночная стоимость. Последовали массовые увольнения (помимо многих сотрудников был уволен и один из основателей компании Мартин Эберхадр), поиск новых поставщиков и переработка основных компонентов электрокара, а выход первого автомобиля был отложен. Дела у компании шли настолько плохо, что Маск принял решение поднять цену на уже предзаказанные автомобили — что, естественно, вызвало волну недовольства у покупателей и волнения в прессе. 

В 2008 году вышла первая партия Tesla Roadster. В итоге, вместо запланированных $25 млн для вывода автомобиля на рынок компании пришлось потратить $140 млн. В 2009 году Tesla анонсировала Model S — седан премиум-класса. Сразу после этого организации удалось привлечь $50 млн дополнительных инвестиций. 


В 2010 году компанию настигли еще большие проблемы. После выпуска первой партии Roadster Маск, который к тому времени уже занимал пост генерального директора компании, объявил, что собирается разместить акции Tesla на бирже. Для осуществления IPO ему понадобилось бы $100 млн, но вкладываться в организацию никто не спешил. Тогда Элон решил профинансировать компанию из собственных средств. 

Одновременно с этим на рынок вышла вторая партия Roadster, у которой через короткое время после запуска был обнаружен заводской брак. В ходе эксплуатации автомобилей выяснилось, что низковольтный провод, питающий фары, поворотники и подушки безопасности, может перетираться и вызывать короткое замыкание в районе передней правой фары. Подобный дефект, по словам представителей компании, мог наблюдаться у 459 автомобилей. Tesla пришлось объявить об отзыве бракованной партии. 

Компания оказалась на грани банкротства. 

В июне 2010 года Tesla провела IPO. Несмотря на мрачные прогнозы аналитиков, в первый же день цена за одну акцию компании выросла на 41%, и производителю электрокаров удалось привлечь $226 млн. 

Поставки автомобиля Tesla Model S в Соединенных Штатах стартовали в 2012 году. Ограниченная партия в 1000 автомобилей была очень быстро раскуплена. В 2013 году автомобиль был признан самым безопасным в мире по системе рейтингов NHTSA. 

Благодаря успешному размещению акций и выпуску второго электрокара компании удалось выплатить правительственный кредит и даже впервые в своей истории закончить квартал без убытков (первый квартал 2013 года). Пока это единственный финансовый квартал, закрытый Tesla Motors с прибылью. 

6 октября 2014 года Tesla представила новый автомобиль — Model S P85D. Его основным отличием от предшественника стало наличие полного привода. Model S может разгоняться до 100 км в час всего за 3,2 секунды. Также в октябре компания анонсировала запуск программы возврата автомобилей Model S — они будут перепродаваться компанией за полцены. 

На момент написания материала стоимость одной акции Tesla Motors составляет $191,87, что в 10 раз больше, чем цена одной акции после выхода компании на IPO — $17,40. Капитализация производителя электрокаров составляет $24,15 млрд.

Отношения с сотрудниками 
Элон Маск — хороший стратег и амбициозный предприниматель, но как руководитель он достаточно жесткий человек. В этом признается большинство опрошенных изданием The Wall Street Journal бывших и настоящих коллег Маска. 

Бывший инженер Tesla Бретт Фостер, сейчас работающий на Samsung, признался, что культура в компании очень давила на него, а атмосфера постоянной борьбы была в ней самым неприятным — и поэтому Фостер очень счастлив, что ушел из Tesla. Другой сотрудник производителя электрокаров отмечает, что для Маска не существует слова «нет» — и некоторые из его решений кажутся работникам совершенно необдуманными, и порой даже глупыми. 

Вице-президент Tesla по связям с общественностью Рикардо Рейес считает, что Маск не может понять, что не все люди могут работать столько же, сколько работает он. Маск заряжен на результат. Он требует от своих сотрудников постоянной активности и преданности делу. Каждый должен быть занят только достижением общей цели. Его перфекционизм сделал работу и даже жизни некоторых коллег крайне сложными. 

Сотрудники Tesla, пожелавшие остаться анонимными, рассказали The Wall Street Journal, что те, кто не согласен с мнением Маска, как правило, надолго в компании не задерживаются. Стоит им один раз озвучить свою позицию — как через некоторое время все они почему-то увольняются — сами или по просьбе руководства.

Найм в Facebook
В большинстве компаний Кремниевой долины процесс найма более менее одинаков. Например, в Facebook основную ответственность по поиску кандидата берет на себя рекрутер. Его главная задача — продать компанию будущему сотруднику.